На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Аргументы недели

98 838 подписчиков

Свежие комментарии

Ольгу ДЕГТЯРЁВУ её педагог Юрий Мефодьевич Соломин называл «второй Раневской»

Ольгу ДЕГТЯРЁВУ её педагог в Высшем театральном училище им.  Щепкина знаменитый Юрий Мефодьевич Соломин называл «второй Раневской». По мнению самой Ольги, прежде всего за внешние данные. После окончания «Щепки» молодая актриса некоторое время служила в «Классном театре» и Театре «Шалом». Но более удачной оказалась карьера в кино. Зрители хорошо знают её работы в фильмах «Штрафбат», «Точка», «Завещание Ленина», «Железная дорога», «Чокнутая»,  «Братья Карамазовы», «Жуков», «Краплёный», «Склифософский» и др.

- Ольга, у Николая Досталя вы снимались в двух сериалах – «Штрафбат» и «Завещание Ленина». Чем вы так понравились режиссёру, что он пригласил вас и на свою вторую большую картину?

– Ну это надо у самого Николая Николаевича спросить…Однако у меня уже было так, что я переходила у известных режиссёров из проекта в проект. Например, в 2007 году снялась у Алексея Федорченко в фильме «Железная дорога», играла в фантасмагорической притче главную женскую роль Луизы. В Выборге на фестивале «Окно в Европу» мы получили много наград за «Железную дорогу», но поскольку почти не было рекламы, судьба фильма в прокате, к сожалению, сложилась не очень удачно. «Компенсацией» мне за это послужило приглашение в картину «Небесные жёны луговых мари»… Что касается Николая Досталя, то это, конечно, потрясающий режиссёр, с головой погружающийся в материал. Помню, в «Штрафбате» была такая сцена. После бегства фашистов в деревню возвращаются наши мужчины. Немцы всё унесли, всех ограбили, изнасиловали женщин. Но, несмотря на войну, бедствия и страдания, в деревне в честь вернувшихся мужиков – танцы. Находясь в кадре, я краем глаза видела: Досталь стоял у камеры и лихо отплясывал вместе с нами под музыку и что-то напевал. В его глазах был такой азарт!

– Можно сказать, что Досталь и Федорченко открыли вас в совершенно другом амплуа. Ведь, насколько я знаю, в спектаклях Щепкинского училища вы играли в основном возрастные роли?

– Я бы даже сказала: водевильных комических старух. Школа Малого театра – это всё-таки некая определённость в амплуа. Там воспитывают актёра не универсального, как сейчас стало модным. Но я бесконечно благодарна «Щепке», мне там дали дорогу в жизнь. Я приехала в Москву из Новосибирска в 17 лет. На вокзале меня встречала новосибирская подруга – она стояла на перроне с красным шариком, чтобы я её заметила. Никого в столице не знала, остановилась у знакомых. Стала искать театральные училища, успела подать документы только в Щукинское и Щепкинское. Ничего не умела – ни петь, ни танцевать. Слава богу, Юрий Мефодьевич Соломин меня заметил…

Юрий Мефодьевич живёт Малым театром, и, естественно, мы воспитывались на его громадном жизненном и актёрском опыте. Он часто вспоминал своего педагога, легендарную Веру Николаевну Пашенную, всё время приводил её в пример. Уроки Соломина заключались в том, что, когда мы, например, ставили спектакль о любви, партнёры по сцене должны были непременно «нажить отношения».

– То есть реально влюбиться друг в друга?

– Ну, это не обязательно. Со своим партнёром мы просто ходили по городу, вместе ездили в Коломенское, пытались узнать, понять друг друга, стать немного ближе. А не так, как сейчас: пришёл на площадку, совсем не знаешь человека – и вперёд, играть с ним любовь! Для наших спектаклей мы своими руками шили костюмы, должны были быть полностью в образе, соответствовать времени: причёска, одежда, обувь, вплоть до чулок. При этом Юрий Мефодьевич ничего не запрещал, не бил по рукам даже за гротесковые моменты. У нас был дипломный спектакль «Самоубийца» по пьесе Николая Эрдмана. И ставил его молодой педагог. Он позволял нам делать всё, что мы хотели. Представьте, я играю мамашу своей дочери, и вдруг в момент испуга прыгаю ей на руки! И она держит меня на руках, как своего ребёнка. То есть картинка вроде для Малого – крамольная. Но Юрий Мефодьевич, когда принимал спектакль, эту сценку оставил.

– Что вас сейчас больше всего беспокоит не как актрису, а как человека, женщину?

– Я считаю, что «благодаря» нашему телевидению у нас сейчас идёт какое-то растление нации, я в ужасе от этих жутких американских мультфильмов. От легкомысленных боевиков, пропагандирующих кровь, насилие, секс. По нашему ТВ постоянно демонстрируют не то, что хорошо в стране, а то, где и как кого-то убили, расчленили… Когда мы снимали фильм «Небесные жёны луговых мари», я много общалась с марийскими девушками, которые всю свою жизнь прожили в деревне. Знаете, они такие добродушные и светлые создания! У них как-то по-особенному глаза горят. Они поют свои задушевные песни, в основном о любви, их ещё называют «песни печали», и одновременно что-то вышивают, прядут. Я им тогда даже позавидовала. Смотрела на них и думала: а может, так лучше жить, чем в суете, в огромном городе, в полном одиночестве, со своими проблемами, которые сам же себе и придумал?

Картина дня

наверх