Председатель правления Союза десантников Челябинской области, военный разведчик, ветеран войны в Афганистане Виктор Ашмарин, как обычно, немногословен.
— Когда сын окончил школу, он торжественно объявил нам: «Пойду в армию, в институт буду поступать позже». И добавил, что намерен попасть в элитные войска или же — не пойдет служить ни в какие.
Через своих знакомых, и прежде всего с помощью уважаемого в разведке подполковника Владимира Портнягина, мы его сумели определить в одну из лучших бригад спецназа Главного разведывательного управления Генштаба МО РФ, где он и служил положенные два года… А по окончании срочной службы захотел попасть в 23-й челябинский отряд спецназа внутренних войск «Оберег».Отбор туда очень строгий, и я лично свел его с командиром отряда, поручился за него… Мой сын честно прослужил еще пять лет, не снимая голубого десантного берета, хотя там очень многие мечтали о краповом — высшем знаке отличия в спецназе внутренних войск… Когда сын вернулся с войны, после очередной четырехмесячной командировки, я уже не сдержался и сказал ему: «Пожалей нас с матерью (я знаю, что такое война). Больше мы такого не выдержим… Увольняйся».
В Афганистане я воевал полтора года, с апреля 1983-го по октябрь 1984 года. В разведроте 317-го гвардейского воздушно-десантного полка. У нас на отделение был один снайпер и один пулеметчик. А если проводилась армейская операция и в горы уходил сводный отряд разведрот нескольких полков, то нам еще давался на усиление взвод минометчиков, и мы карабкались вверх, имея дополнительный груз мин для них… Вернулся в Союз с контузией, но тогда как-то не обращал на это внимание… Последствия проявились позже…
Владимир Портнягин
«Он жив. А за спиной его Афган…»
— Мы тогда даже не задумывались о том, что живем всего один раз… Все было у нас основано на патриотизме, можно сказать, что на энтузиазме… Нам даже не нужно было давать команды идти в атаку — все и так рвались вперед всегда. Ну и гордость была, что мы десантники…
В начале 1984 года командованием 40-й общевойсковой армии был разработан план под кодовым названием «Завеса», согласно которому предполагалось перекрыть караванные маршруты моджахедов, лишив их постоянных источников поступления вооружения и боеприпасов. Одновременно выставлялось до 180 засад… Понимание опасности пришло позже. Уже с возрастом. А тогда кровь бурлила, здоровья была куча… Особенно стал понимать, что такое война, когда сын пошел служить в спецназ, когда его проводил на войну…
Была такая передача по воскресеньям «Служу Советскому Союзу», в армии ее, правда, называли «В гостях у сказки». А я не пропускал ни одной программы. Мне особенно нравились передачи про пограничников, десантников и морпехов. Я себя просто насиловал подтягиваниями и отжиманиями. У меня у единственного на всю деревню была 32-килограммовая гиря, и я ее жал…
Естественно, в военкомате сразу же заявил, что хочу служить только в ВДВ. Как и положено на допризывной подготовке три раза прыгнул с парашютом — и заболел небом на всю жизнь. И я такой не один…
Наш руководитель — Анатолий Качанов, генерал-майор ВДВ в отставке, председатель Союза десантников Челябинской области, тоже участник боевых действий в Афганистане… Всего у нас примерно 100 активистов, а на День Воздушно-десантных войск на центральную площадь города приходит до 1000 парней в голубых беретах…
Что касается сына, то я тогда считал обязательным свое отцовское воспитание. Обязательные походы, занятия спортом — боксом, каратэ… Не надо даже становиться профессиональным спортсменом, но надо пройти все азы. Учил выживать. Когда я проводил уроки мужества со школьниками, со студентами, сын иногда приходил со мной. Сидел и слушал. Я объяснял, что мои уроки это не агитация идти в армию, ведь я не работник военкомата, но коли вы туда попадете, я хочу помочь вам выжить в этих непростых условиях… Я рассказывал, например, что такое Устав караульной службы, который написан кровью…
Понимаете? Кто им еще кроме меня мог рассказать такое в те годы? Вместе с сыном ездили на стрельбы, учил его обращаться с винтовкой, с пистолетом. Суточные сборы с солдатской кашей, с марш-броском, а ему это все было интересно по-мальчишечьи… На всех мероприятиях с матерями погибших десантников он тоже был со мной. Так что я показывал ему не только парадную сторону службы…
«А по ночам он слышит взрыв гранат…»
— Я тогда жил в общежитии и работал в автотранспортном техникуме тренером. Однажды на занятие пришел подполковник Владимир Портнягин, привел с собой трех мальчишек-хулиганов — они на улице стеклянные бутылки били — записывать их ко мне. Возьми, говорит, их к себе. Так мы с ним и познакомились. Ребята записались в мою группу, а с Портнягиным мы с тех пор дружить начали…
Справка АН
Портнягин Владимир Павлович армейскую службу заканчивал старшим офицером разведуправления Туркестанского военного округа. С 9 февраля по 28 октября 1984-го — командир легендарного 154-го отдельного отряда ГРУ ГШ МО СССР в Афганистане. Несколько раз за успешные боевые операции Беркут (позывной Портнягина) отстранялся от должности, подвергался аресту за самовольные действия. Дважды представлялся к званию Героя СССР. Но награжден не был, так как, по мнению представителей Главного политуправления МО СССР, «майор Портнягин недооценивает руководящую роль КПСС в строительстве Вооруженных Сил и склонен к самовольным действиям».
— Владимир Павлович стал очень близким мне человеком. Подружился и с моим сыном. Просил меня, чтобы он приходил к нему домой делать уроки… Он был необычайно эрудированным человеком, много читал, был, как говорят, ходячей энциклопедией. Хорошо знал физику, математику, иностранные языки… Даже был в его жизни такой период, когда он в техникуме преподавал историю…
Портнягин, как настоящий патриот, всегда говорил, что Родину нужно любить, Родине нужно служить. А чтобы хорошо служить нужно все уметь. Поэтому он брал мальчишек, в том числе моего сына, и воспитывал их. Ему реально нравилось возиться с пацанами. В них он видел будущих воинов, защитников своей страны. Вот этот наш спортивный клуб единоборств «Держава» мы вместе с Портнягиным создали в свое время. При этом он официально у нас не числился, просто был нашим другом и негласным куратором. А вопрос о службе в армии моего сына висел в воздухе много лет, и подполковник Владимир Портнягин сыграл огромную роль в формировании его мировоззрения и соответствующей подготовке. Кстати, мне он несколько раз говорил, что сегодня он встречается с тобой, Владимир. Я знаю, что и вы с ним были близки…
«И молит Бога мама по ночам…»
— Из Чечни он писем домой не писал, только звонил иногда… И звонил только тогда, когда была связь и можно было разговаривать. Звонил нечасто, когда «духи» отошли, а наши ребята заняли какую-то вершину, построили укрепрайон и наступила передышка… Было свободное время, вот он и звонил.
Как-то рассказал, что они прошли через минное поле, просто прошли через минное поле, и никто не подорвался. Накануне был сель сошедший с горы, он собрал какие-то мины в кучу. Повезло ребятам… У нас в Афганистане тоже было такое, наша рота трижды прошла через минное поле. И как это произошло, я даже не знаю, не понимаю… Командиры узнали об этом позже, потому что минные поля на карте не были обозначены… Так что сына я понимал с полуслова… И я знал, что он воюет, мы с ним об этом говорили открыто, от меня у него секретов не было.
Но по телефону многого не скажешь, да и нельзя, сам понимаешь, могут прослушивать… Основные разговоры у нас были, когда он уже вернулся из командировки…
Переживали мы с женой за сына, конечно, сильно, но виду не подавали, в тельняшку друг другу не рыдали… Я, конечно, понимал опасность, наверное, больше, чем она, но крепился как мог…
Свежие комментарии