Как русский плен менял судьбы людей

Кем были бы эти люди, если б не Первая мировая? Один, наверное, остался бы шофёром, автомехаником. Второй, возможно, вышел бы в средней руки адвокаты. Третий уже определился с призванием: католический священник. Но пришёл 1914 год, они надели форму, в России попали в плен – и уж дальше…

Шофёр

В 1967-м президент Югославии Иосип Броз Тито находился с визитом в Австрии.

Ему сообщили о приятном сюрпризе: бывшему унтер-офицеру австро-венгерской армии Иосипу Брозу хотят вручить «Серебряную медаль за храбрость», которой тот был отмечен за бои в Карпатах в 1915 году. Тито отказался, сказав, что, наверное, это награда какого-то однофамильца. Заострять внимание на данном эпизоде своей биографии господин президент не желал.

Интересно – австрийцы просто хотели сделать гостю приятное или на что-то намекали? В Югославии всегда было непросто с межнациональными отношениями. Тито пытался взаимную нелюбовь своих народов – прежде всего сербов и хорватов – сгладить, изжить. А тут опять напоминают, что его родная Хорватия когда-то была провинцией Австро-Венгерской империи и сам Иосип Броз (полухорват-полусловенец) автоматически по месту рождения оказался подданным императора Франца-Иосифа. В армию которого в 1913‑м, по достижении 21 года, как полагалось, был призван.

Скажем больше: Тито служил не где-то, а в хорватской 42-й домобранской дивизии (что-то вроде национальных гвардейских частей). Правда, пошёл туда не из какого-то хорватского (или имперского) патриотизма. Просто в обычных войсках служили три года, а в домобранах – два. Вот и перевёлся. Нет, сама армия ему нравилась. Но лишний год в казармах! Зачем? Ведь как раз пошли дела. Сын деревенского пьянчуги-кузнеца, Иосип с детства мечтал не просто вырваться из предопределённой  рождением среды, ему вообще хотелось стать другим человеком. Хорошо одеваться (слабость осталась на всю жизнь), видеть мир, пользоваться уважением. Потому в 15 лет и ушёл «в люди». Перед призывом он уже работал водителем-испытателем на автозаводе под Веной (а в команде инженера Ф. Порше, будущего отца «Фольксвагена», был механиком, участвовал в гонках). Ходил в оперетту, брал уроки танцев и фехтования. Всё хорошо! Чего ж задерживаться в солдатах?

Но в 1914-м началась война – и как раз с убийства сербскими террористами австрийского эрцгерцога. Будущий лидер единой Югославии отправился воевать – сначала с сербами, потом с вступившимися за Сербию русскими. Действительно, был старшим унтер-офицером, командиром взвода разведки. В 1915-м в Карпатах позиции его полка неожиданно прорвали кавалеристы нашей Дикой дивизии. Бой перешёл в рукопашную, какой-то спешившийся черкес с двухметровой пикой бросился на унтера Броза. Тот – даром что лучший фехтовальщик в полку! – штыком пику отбил. Но тут – страшный удар в спину. Это другой черкес своей пикой сзади достал. Раненый Броз оказался в плену. Долго лежал в госпитале, потом – лагеря военнопленных в российской глубинке (Ардатов, Кунгур). В революцию увлёкся большевистскими идеями. Вступил в Красную армию (считается, что воевал, был ранен, хотя сам он говорил, что не стоит преувеличивать его роль в русской Гражданской: да, записался в Интернациональный полк, но в боях не участвовал). При Колчаке тихо работал под Омском механиком на мельнице. Женился здесь – на крестьянской девушке Пелагее Белоусовой (его первый брак). Правда, когда возвратились красные, вступил в югославскую ячейку РКП(б). Домой приехал в 1920‑м. Австро-Венгрия уже развалилась, и родные места Броза вошли в КСХС – Королевство сербов, хорватов и словенцев. Но Иосипа просто тянуло домой. Коммунистическое подполье, псевдоним Тито, ставший фамилией, работа в Коминтерне, Вторая мировая, руководство партизанской армией в немецком тылу, звание маршала и всё-всё остальное – это уже последующие страницы его биографии.

Студент

Молодому Иосипу Брозу ещё до войны нравились социалисты. А кто нравился немецкому студенту-юристу из Йены Роланду Фрейслеру? В 1914-м – император Вильгельм, это точно. Не зря же Фрейслер пошёл на фронт добровольцем, заслужил Железный крест и звание лейтенанта. В 1915-м попал в русский плен. В лагере тихо ждал конца войны, учил русский. Тут – 1917 год. И – полный поворот кругом! – пламенный германский патриот Фрейслер стал столь же пламенным коммунистом.

Где-то пишут, что он служил в ЧК. Где-то – что командовал интернациональным полком. Что ездил с продотрядом. Что просто комиссарил в лагере военнопленных, делил пайки, штудировал Маркса-Энгельса, делал доклады о международном положении. Возможно, было что-то одно. Возможно, чуть того, чуть другого. Возможно, всё вместе: революция и Гражданская война – время, когда что угодно возможно. По документам же… Ах, помилуйте, всё ли тогда фиксировалось в документах? И какие из них уцелели? Доподлинно известно лишь, что в 1920-м на родину вернулся убеждённый член РКП(б) товарищ Фрейслер. Правда, дальше революцию делать не стал, вернулся в университет.

Но мало-помалу в Германии начал набирать силу нацизм. И Фрейслер снова сделал поворот кругом – стал верным поклонником Гитлера. На жизнь зарабатывал адвокатурой, избирался депутатом рейхстага.

Его звезда взошла после Лейпцигского процесса («АН» №7-2013). Болгары-коминтерновцы Г. Димитров, В. Танев и Б. Попов обвинялись в поджоге рейхстага. Но их алиби не удалось опровергнуть, и судья Бюнгер подсудимых отпустил. Для Гитлера и Геринга это стало пощёчиной. Законник хренов! Нужны более надёжные юристы. Доктор юриспруденции Фрейслер, например!

Сначала он работал в Министерстве юстиции, потом возглавил Народную судебную палату – чрезвычайный орган, который рассматривал политические дела. Палата никогда не отличалась гуманностью, при Фрейслере же выносились сплошь смертные приговоры. Он стал, по сути, Великим инквизитором рейха – в объективность даже не игрался, над подсудимыми издевался, вымещая на них всю свою желчь и закомплексованность.

3 февраля 1945 г. рассматривалось очередное дело участников антигитлеровского«заговора 20 июля». Глава суда Фрейслер собрался зачитать приговор (понятно – смертный) обер-лейтенанту фон Шлабрендорфу. Но началась английская бомбёжка, и бомба упала на здание, где шёл процесс. Рухнувшая балка проломила Фрейслеру череп. Его вытащили во двор, там и умер – прямо в судейской мантии, прижимая к груди папку. На посту, так сказать.