Когда у жизнеспособного явления теряется смысл и ослабевает энергия, обычно усиливается бюрократия, которая скрепляет омертвевшие части – но лишь формально. Теоретически это понятно. Но при лобовой встрече с таким бюрократическим «творчеством» всё-таки берёт оторопь: хочется воскликнуть: «Люди, вы живые или вас заменили роботами? » Давайте заглянем для примера под сень Аполлона, в драматический театр. На Таганке. Где директором с недавних пор – актриса Ирина Викторовна Апексимова. Раскроем «должностную инструкцию артиста драмы – ведущего мастера сцены…».
Щедринский градоначальник, который любил писать законы о самых обыкновенных вещах, никаких законов не требующих (вроде «устава о печении пирогов»), посрамлён. Действительно, это только так кажется, будто всем известно, что театральный актёр играет на сцене. Кому известно? Бюрократу ничего не известно, пока на бумаге не обозначен соответствующий пункт. Итак, «должностные обязанности артиста драмы», пункт 2.1: «Подготовка под руководством Директора Театра, непосредственного руководителя и/или режиссёра-постановщика к спектаклям Театра и исполнение в них поручаемых ему ролей как на стационарной площадке в г. Москве, так и на выездных и гастрольных площадках». Бу-бу-бу…
Исполнять роли надо после подготовки под руководством, а без руководства ни готовиться, ни исполнять нельзя, при этом исполнять следует не абы какие роли, а только поручаемые, и на стационарной площадке в г. Москве,а не на Луне, где тоже, видимо, есть Театр на Таганке. Но другой, неправильный. В правильном всё предусмотрено. Вот ещё должностная обязанность «артиста драмы – ведущего мастера сцены», пункт 2.5: «Владение элементами внутренней и внешней актёрской техники и постоянное совершенствование своего мастерства с целью создания на сцене высокохудожественных образов». Эге, трепещите, мастера сцены! Подписали бумагу? Я приду проверить, создали вы путём совершенствования своего мастерства высокохудожественные образы или нет, я вам по ночам буду сниться. В суд подам за нарушение должностной инструкции! Я желаю лицезреть на каждом спектакле новой Таганки высокохудожественные образы, без всяких отговорок, что-де творчество – дело сложное, бывают ведь и неудачи, сам Станиславский проваливался.
Станиславский имел право сколько угодно проваливаться, он ничего не подписывал. А в нынешней должностной инструкции не оговорено никакого права на творческуюнеудачу. Там вообще с правами негусто, зато среди обязанностей есть немыслимое. Пункт 2.31 предписывает «публиковать статьи, издавать книги, давать интервью СМИ, содержащие любые сведения о своей работе и деятельности Театра в целом, лишь с предварительного согласия руководства». Кажется, в Индии, ещё до британского господства, был закон, запрещающий всякие отзывы о властях – и порицательные, и одобрительные. Вот и в Театре на Абсурде надо согласовывать с руководством любые сведения и оценки, пусть самые восторженные. А если, к примеру, какой-нибудь известный актёр Таганки (допустим, Иван Бортник) решит написать книгу, ему следует прежде всего заручиться согласием руководства, потому что его собственная жизнь теперь ему не принадлежит. Но это ещё ничего, вот вам пункт 2.32:«Не обсуждать с третьими лицами, в том числе публично, творческие разногласия и конфликты, возникшие или могущие возникнуть в процессе работы в Театре». То есть пришёл актёр Таганки на вечеринку к друзьям, посидеть-поболтать. А это ведь никакие не друзья, а «третьи лица». И с ними нельзя поговорить не только про уже имеющиеся разногласия (дескать, ролей, гады, не дают, бездарных режиссёров приглашают, совсем жизни нет, уйду я к чёртовой матери!!). Нельзя обсуждать совсемзагадочное – конфликты и разногласия, которых ещё нет, но которые «могут возникнуть в процессе работы в театре». Вы представьте себе положение несчастного: кругом раздолье-застолье, кипит живой разговор, а он не вправе поговорить о том, что всякого актёра драмы волнует сильнее всего на свете, о своей работе!
Потому что стукнут за милую душу. Ещё и на диктофон запишут, и на планшет снимут, и выставят в Сеть. Так что или свобода слова, или работа в Театре на Абсурде. Выбирай, мастер сцены…
Конечно, не Ирина Апексимова сочинила эту инструкцию. Это породила могучая тараканья матка государственной бюрократии в качестве исходного образца, а уж затем инструкции расползлись по театрам, и директора оных внесли свои пункты и пунктики. На местах пошло веселье. Рассказывают, что в одном петербургском театре директор велел актёрам сдавать цветы и подарки, полученные от зрителей, на оценку руководству – не взятка ли это. А что это вы гогочете? Разве можно государственному служащему, которым и является актёр государственного театра, получать без всякого контроля от неустановленных лиц материальные ценности??
Меня волнует то, что Ирина Апексимова это подписала, да ещё внесла в исходный образец дополнительные пункты. Дерзкая, смелая, талантливая, когда-то –абсолютно вольная актриса. Подписала документ, являющийся памятником чугунного бюрократического кретинизма, не вернула обратно, не объяснила, что в живом творческом организме смешно и нелепо указывать актёру, что он обязан «регулярно посещать репетиции». Кроме того, заранее позаботилась о последствиях возможного бунта против себя, предписав актёрам стать лояльными безмолвными рыбами. Как же они будут создавать искомые высокохудожественные образы, когда они лишены элементарных прав и свобод? Какие из них вообще граждане – так, мелкие служащие. Винтики и шпунтики. Вякнешь – вылетишь…
Как говорят в одной пьесе Островского, «где больше строгости, там и греха больше». Запретить актёрам в частной жизни (сплошь состоящей из «третьих лиц») обсуждать дела театра – абсурд. Настоящий авторитет – директор/режиссёр таким не занимается. Если Апексимова хочет завоевать такой авторитет, хорошо бы ей задуматься об уровне своей компетенции и постараться его нарастить. Иначе даровитая актриса превратится в бюрократического робота, но, боже мой, зачем, зачем, зачем?
Свежие комментарии