Владимир Синицин — инженер не только по призванию, но и по генетической предрасположенности. Между тем получением диплома и работой по специальности он не ограничился. Знания и навыки позволяют успешно заниматься прикладной научной деятельностью, получать патенты на изобретения и приносить большую пользу производственникам.
Справка «АН»
Владимир Владимирович СИНИЦИН — кандидат технических наук, заместитель заведующего научно-исследовательской лабораторией технической самодиагностики и самоконтроля приборов и систем Южно-Уральского государственного университета. Член технического комитета «Измерения для диагностики, оптимизации и управления» Международной конфедерации по измерительной технике и приборостроению IMEKO. Автор более 30 научных публикаций, в числе которых статьи, размещенные в международных высокорейтинговых журналах, более десяти патентов на изобретения и полезные модели, а также ряда методик по оценке остаточного ресурса узлов промышленной техники.
Редкая удача
— Начнем с того, что я из инженерной семьи. Родители оканчивали ЧПИ, старшая сестра получила диплом ЮУрГУ. Мама и папа трудятся по специальности, занимаются разработкой устройств на одном из предприятий Челябинской области. Родители не только на одной кафедре учились, но и в одной группе. А потом и я учился на приборостроительном факультете, только получил другую специальность, — вспоминает Владимир Владимирович.
— Наверное, потому, что у нас инженерная династия, мне с детства нравилось что-то создавать, конструировать. Хотя связывать себя с наукой до пятого курса я, честно говоря, не планировал. Но пришло время — и мне стало интересно: а что же такое наука? Начиная с четвертого курса, в свободное от учебы время я работал на научно-производственном предприятии «Учтех-Профи». Мне повезло: попал в отдел, где довелось разрабатывать устройства. Занимался тем, что было интересно, и за это еще и неплохо платили.
Старшая сестра, окончившая ЮУрГУ по моей специальности «системы управления летательными аппаратами», стала аспирантом. Под впечатлением ее научного интереса и мне захотелось разобраться, в чем отличие прикладной науки от фундаментальной. Для себя на этот вопрос я потом долго искал ответ…
— Нашли?
— Нашел. Прикладная наука решает конкретную техническую проблему. Это разработка определенных технологий. А фундаментальная наука, которая по большому счету и является наукой в широком смысле, пытается ответить на вопрос, как это устроено. Вопросы «кому это нужно?», «чьи деньги мы сэкономим?» — следующий этап. Это инновации, внедрение новизны.
За годы работы в университете я всем позанимался, даже фундаментальной наукой. Совместно с профессором Сергеем Сапожниковым проводили исследования, связанные с нанотрубками. И я сделал свой выбор. Сейчас в лаборатории технической самодиагностики и самоконтроля приборов и систем занимаюсь именно прикладной наукой. Мы разрабатываем новые технологии, которые решают насущные технические проблемы.
А начиналось все с того, что… мы с товарищем делали станки. Это был его бизнес. Товарищ отвечал за общее управление, я — за систему управления станками. Это была отдельная серьезная работа, которая помогала в научной деятельности. Я хорошо зарабатывал и был востребован на рынке труда. Но все же выбрал аспирантуру. И научного руководителя выбрал. Можно сказать, пришел к нему «с улицы».
Александр Шестаков был в то время ректором ЮУрГУ. Я учился на кафедре «системы автоматического управления», на которой и он в свое время обучался. Александр Леонидович заведовал кафедрой «информационно-измерительная техника», которой руководит и сейчас. От знакомых я слышал, что Шестаков берет аспирантов. …Сестра, уже поучившись в аспирантуре, мне говорила, что от руководителя многое зависит. Я подумал: «Ну а почему бы не попробовать?..»
— Ректор — научный руководитель. Это, наверное, редкая удача для аспиранта?..
— Мне потом все задавали один и тот же вопрос: «Как удалось к Шестакову попасть, кто тебя порекомендовал?» Он работал в выходные, по субботам приходил на кафедру, собирал аспирантов в кабинете. Я набрался смелости, дождался окончания совещания и сказал Александру Леонидовичу: «Хочу к вам в аспирантуру». Он на меня посмотрел внимательно, задал несколько вопросов, мы пообщались, и в завершение разговора я услышал: «Ну хорошо. Давай поработаем».
Ректор меня отправил в научно-исследовательскую лабораторию, к Александру Сергеевичу Семенову, который ее возглавлял. Позвонил ему при мне: «Слушай, у нас же там есть направление «диагностика исполнительных механизмов»? Вот пусть молодой человек этим займется, присмотрись к нему». Так началась моя научная деятельность. При этом из сферы реальных разработок я никогда не уходил.
— А «из науки» никогда не было желания уйти?
— Был такой момент. И Александр Леонидович отнесся к этому с пониманием. У товарища «тонула» фирма, надо было спасать. Но… в итоге оказалось, что он не очень-то и хочет спасаться. К 2017 году у меня уже была готова кандидатская диссертация. А в 2018 году я попал на свой первый акселератор инновационных проектов в рамках программы TechNet, реализуемой Российской венчурной компанией. Начал активно ездить по предприятиям, смотрел, кому нужны результаты моей научной деятельности.
К моменту защиты у меня уже было полное представление о востребованности, и я чувствовал себя уверенно. В отличие от многих коллег, которые после защиты не понимают, чем дальше заниматься, и впадают в состояние прострации. Я даже знаю тех, кто к психологу обращались по этому вопросу. У меня была задача — как можно быстрее защитить диссертацию, потому что в лаборатории было много работы.
Заманчивые предложения
— А на каком этапе работы в лаборатории вы вошли в состав руководства?
— Это произошло еще до защиты кандидатской. Скоропостижно скончался руководитель лаборатории Александр Семенов. Накануне мы с ним обсуждали вопросы, касающиеся моей дальнейшей судьбы. Меня пытался «купить» Кировский завод. Предпринимала такие попытки и китайская компания Huawei — один из крупнейших в мире производителей телекоммуникационного оборудования. Им нужен был руководитель международной лаборатории в Москве. Были и другие заманчивые предложения, но я от них отказался, в том числе и потому, что испытывал определенные моральные обязательства перед научным руководителем.
Предложения и сейчас время от времени поступают. Но теперь у меня обязательства перед коллегами, которые работают в лаборатории. У нас есть определенная деятельность, мы движемся вперед… Как это все бросить? Понимаете, лаборатория — это больше, чем я. Она должна прожить в университете дольше, чем я здесь проживу. А для этого необходимо создать систему, которая будет формировать людей, способных развивать лабораторию. Это более трудоемкая задача, чем просто преемника подготовить.
Окончание следует.
Свежие комментарии