В столичной стоматологической поликлинике главврач и его заместитель за критику реформы здравоохранения буквально избили доктора. В Уфе, Санкт-Петербурге, на Ставрополье голодают и митингуют медики из-за буквально революционного сокращения больничных коек.
Счётная палата констатирует, что в результате оптимизации было уволено 90 тыс. врачей и медсестёр. 17,5 тыс. населённых пунктов вообще не имеют медицинской инфраструктуры, из них более 11 тыс. расположены на расстоянии свыше 20 км от ближайшего врача. Выросло количество безрезультатных вызовов «скорой помощи» – до 2,25 млн и число отказов за необоснованностью вызова – до 1,43 миллиона. На этом фоне Минздрав выделяет более 55 млн рублей на улучшение своего имиджа.
Недавно президент В. Путин потребовал от правительства доложить – почему, несмотря на все победные рапорты, общий уровень смертности в стране вырос на 2%? Минздрав признался, что не понимает. Тогда «Аргументы недели» спросили о том же заместителя председателя Формулярного комитета, доктора медицинских наук, профессора Павла ВОРОБЬЁВА.
Правила игры
– Павел Андреевич, какую систему здравоохранения мы строим: американскую, европейскую, японскую?
– Мне аналогов построенной вакханалии в цивилизованном мире неизвестно. Но отчётливо видно, что главная задача – не построить, а разрушить, точнее – доразрушить до основания ту систему охраны здоровья человека, которая была построена до них.
Основных систем здравоохранения в мире всего две: советская, имени Семашко, и система Бисмарка. Все остальные, которые сложились на сегодняшний день, производные от них. Адаптированная к нынешним реалиям система Бисмарка, например, прекрасно работает в Израиле. В Великобритании, Скандинавии, Канаде, Австралии стремятся развивать советскую систему. В США не очень удачно, но чрезвычайно затратно для бюджета (до 13–14% ВВП) пытаются капитализировать здоровье человека.
– Суть системы Семашко?
– Первое – именно система ЗДРАВООХРАНЕНИЯ, то есть не просто оказание медицинской помощи, но и целый комплекс охраны здоровья как таковой. Второе – обеспечение всеобщей доступности первичной медицинской помощи. Третье – обеспечение преемственности на всех этапах лечения.
– Аргумент чиновников, что здравоохранение по Семашко слишком дорого, слишком много больничных затратных коек и народ пусть идёт в поликлиники, справедлив?
– Что значит «слишком дорогая медицина», когда она одна из самых дешёвых в мире в выделяемых абсолютных цифрах на одного больного? А по эффективности недобитая система Семашко многократно превышает, например, ту же американскую. Да, там проводят прекрасные операции, какие-то вещи там неплохо делаются, но в целом здравоохранения как системы нет. Денег тратится много, а по рейтингу американцы далеко не на первых местах.
А куда деть одиноких больных людей, проживающих в сельской местности? Сегодня они месяцами и годами лежат на неэффективных койках участковых больниц. Закрыв эти койки, мы вытесним стариков, ветеранов умирать домой в холодные полуразрушенные избы.
Повторюсь – что хотят здесь построить, я, да и большинство моих коллег, не понимаем. Чётких целей нет. Критериев нет. Системы оценки нет. Хотя обвально скакнувший уровень смертности – вот самый главный результат.
Кто ответит за убийство?
– Это первый звоночек или уже набат? Есть ли прямая вина чиновников в увеличении смертности?
– Конечно – это закономерный результат сокращения «оптимизаторами» коечного фонда, уничтожения пусть не самой лучшей, но всё-таки работающей «скорой помощи», увеличения дикой нагрузки на врачей в поликлиниках и так далее по их списку. Когда-нибудь многочисленные факторы должны были выстрелить. И они выстрелили. И дальше, на мой взгляд, будет ещё хуже, ещё страшнее ...
Свежие комментарии