Премьерными спектаклями по пьесе Чехова «Вишнёвый сад» заканчивает сезон Малый драматический театр – Театр Европы под руководством Льва Додина. В главных ролях звёзды театра – Ксения Раппопорт, Елизавета Боярская, Данила Козловский, Игорь Черневич. Большое эстетическое наслаждение от изысканного зрелища пронизывает, однако, тревожная мысль: а не ждёт ли русский театр та же горестная участь, что и чеховский «вишнёвый сад»?
Чехов писал «Вишнёвый сад» в Ялте, в 1902–1903 годах, тяжело больным, оставленным в одиночестве и женой, и сестрой (те жили в Москве). Полуграмотная мамаша (книг Антоши она не читала вовсе) на пару с кухаркой даже не могли приготовить для больного необходимые тому диетические блюда. Великий преобразователь жизни, сам сотворивший немало садов, кашлял кровью и погибал откровенно и мужественно. Явная и тайная лирическая печаль «Вишнёвого сада» словно закодировала это состояние чеховской гибели – мужественной гибели, с прощальной улыбкой на устах: завершая комедию жизни, я и пишу «комедию»!
Явная и тайная печаль пронизывает и удивительный, оригинальный и странный спектакльЛьва Додина. Он ведь в этом сочинении своём оказался посмелее иных мнимых новаторов – пьеса идёт далеко не в каноническом варианте, изъяты некоторые действующие лица, перемонтированы реплики. Но, как говорил Достоевский, талант – это способность сделать хорошо там, где бездарность сделает дурно. Нет ни тени вульгарности, пошлости, агрессивного издевательства над автором. Додину надо «уярчить мысль», сделать нужные акценты, наладить свою композицию, провести нестандартные, незаштампованные решения. И он это делает бережно и в союзе с автором. Даже, можно сказать, в созвучии.
Ведь чеховская печаль сегодня рифмуется с печалью о судьбе театра, которому отдана вся жизнь режиссёра Додина. Сложного и тонкого театра, питающегося культурой и выращенного из актёрских душ и тел, с маниакальной тщательностью преданного своему делу садовника. Актёры в новом «Вишнёвом саде» играют не на сцене, она закрыта экраном, на котором показывают любительский фильм-хронику о «вишнёвом саде». Два действия идут на узкой полоске перед сценой (снят 1 ряд) и в центральном проходе, где поставлен бильярд. Так что зритель может увидеть «крупным планом» лица артистов, переливы чувств, игру эмоций, оттенки мимики. Что сказать! Такой труппы нет нигде в мире. Творческий коллектив Малого драматического – это тоже своего рода «вишнёвый сад», поразительная драгоценность, но не занесён ли и над ним топор палача? А именно так трактован герой пьесы – делец Лопахин – как палач, истребитель, хищник.
Лопахин в исполнении Данилы Козловского (на сегодняшний день это его лучшая роль в театре), хозяин жизни, купивший и срубивший сад, – наверное, самый простой и цельный Лопахин во всей истории постановки пьесы. Он, напрочь лишённый сомнений и страданий, даже проще лакея Яши. Азарт победы, бьющий горячим источником из этого румяного чернобородого парня, электризует пространство, и сам он несётся по залу, выбегает из него, продолжая пляску уже где-то там, в фойе, упоительную, лихую, страшную и смешную пляску победителя. Героя своего времени. «Я купил!!» Этот крупный и сильный хищник красив, как ягуар, головокружительно обаятелен и вовсе не зол. Он всего лишь другой природы, чем нежные хозяева вишнёвого сада. Он из тех тёмных глубин, откуда на сушу выползли рыбы на своих зачаточных ножках и развились потом в самое опасное животное на земле – «человекообразное».
А вишнёвые брат и сестра ниоткуда не выползали, они слабые и чувствительные. Трогательный, ребячливый Гаев (И. Черневич) топает по дому в больших валенках, живёт в своём уютном инфантильном мире и кушает анчоусы, облизывая пальцы, когда над головой «грохочут громы». Прелестная парижанка Раневская (К. Раппопорт), с мягкой и больной душой, конечно, живёт и дышит любовью, «этим мерзавцем», который шлёт издалека телеграммы. В жадных взглядах Лопахина на Раневскую ясно читается: ты ведь тоже роскошное животное, иди ко мне! Но чернокудрая красавица с вечно заплаканными глазами выбрала участь жертвы, а не палача. Она предпочитает любить и плакать, а не хохотать, как русалка, и губить других.
Под топор палача идёт не Раневская, а Варя, её приёмная дочь (Е. Боярская). Эту роль часто играли хорошо, но никогда не было понятно, отчего деловитую девушку-хозяйку, с приглушённой женственностью, сватают за Лопахина. Зачем ему домработница? В спектакле Льва Додина совсем иной поворот: Варя-Боярская, хоть и ходит в домашней кофте и с платочком на голове, изумительно хороша собой и томительно, всем существом жаждет Лопахина. Расцветает от малейшей надежды, гаснет от разочарований. Хищник воспользуется её чувством, заведя за экран на сцене, откуда Варя вернётся уже «без платочка» и холодно-вежливо спросит: «Вы куда же теперь?» И рухнет жизнь, померкнет счастье, и девушка на глазах превратится в несчастную брошенную женщину. На прощание, буквально выдворяя помещиков из дома, Лопахин сунет им коробку с киноплёнкой-хроникой про сад: смотрите, бедолаги, на досуге, плачьте, шмыгайте носом, больше вы ни на что неспособны.
Да, неспособны – на жестокость, на предательство, на звериный эгоизм. Наверное, то, что мы называем «человечность», – это путь гибели, и воет сирена, и герои в финале выходят в белых одеждах…
Вот и настоящая культура неспособна на бесстыдную саморекламу, на мошенничество, на организацию бандитских шаек. Сегодня изо всех щелей высовываются рыла пострашнее симпатичной физиономии купца Лопахина и жадно рыча, желают отгрызть побольше пространства у русского репертуарного театра, чтобы заполнить его кривляньем, грязью, глумлением над искусством. Чехову вилы в бок, Шекспир наизнанку, Достоевский навыворот, а то и вовсе Ничто, пустота, запись разговоров сетевых идиотов под ярлыком «современной драмы». Торжество профессионализма додинского театра для мошенников непереносимо, и только высочайший авторитет режиссёра удерживает (или уже не удерживает?) новых «бесов» от травли. Но бесплодны их корчи. Зрителям, которые бегут с букетами на премьеры МДТ и сидят в счастье и радости, битком набивая зал, нужен их любимый заветный театр, а не злобные, бездарные и бессмысленные «проэкты». Где уже не найдёшь ни единого светлого и прекрасного человеческого лица, которым можно было бы любоваться.
Так любите свой театр как можно больше, обожайте его, держитесь за него, бейтесь и воюйте за то, что любите, – и топор палача не коснётся нашего «вишнёвого сада», а обрушится на него же самого.
Источник: Аргументы недели - Культура
Читать еще:
На меня свалилось другое пространство
Не я в том пекле нахожусь, а они
Свежие комментарии