Плодовитый режиссёр Душан Глигоров (недавно «АН» рассказывали о его триллере «Трасса») снова в центре внимания. На этот раз наделал шуму «Аутсорс» – сериал о камчатских тюремщиках, которые додумались продавать право казнить осуждённых к «вышке» убийц родственникам жертв. Дискуссии в Интернете крутятся вокруг того, что в нашей великой России такая жуть если и могла бы случиться, то только в проклятые 1990‑е. Хотя действие «Аутсорса» происходит вовсе не в постсоветское десятилетие, а в карикатуре на него.
Год 1996-й. Считаные месяцы остаются до введения в России моратория на смертную казнь. В камчатскую тюрьму особого назначения, где содержатся смертники, переводится сотрудник ФСИН Костя Волков (Иван Янковский). Начальник душегубки его с интересом расспрашивает о прошлой службе: «Кимры? А где это?» – «Лучше не знать». Костя не простой надзиратель, он приводит приговоры в исполнение. Быстро присмотревшись к коллегам, он предлагает продавать родственникам жертв право самим казнить маньяков и убийц. «Отдать на аутсорс», как он выразился.
В долю помимо самого Кости входят четверо: вертухаи Саша (Эльдар Калимулин) и Рома (Данил Стеклов), врач Пётр (Леонид Тележинский) и прокурор Андрей (Дмитрий Сумин). У каждого из них свои причины, каждый хочет «нормально жить». У прокурора красавица-жена Катя (Карина Александрова), с которой он живёт в нищете вместе с родителями. «Нет денег, нет шмоток, нет дома, и внутри у нас тоже ничего нет, только запреты, страхи и пустота», – пилит она благоверного. У врача, который должен зафиксировать смерть осуждённого, жена заразилась ВИЧ-инфекцией, которая в 1990-е считалась приговором. А сам он, по сути, тоже сексуальный маньяк: «Трахаю, – говорит, – всё, что движется». Прекрасна сцена, где он через «кормушку» в двери камеры консультируется у смертника по кличке Доктор (Сергей Уманов) – врача, который помогал безнадёжно больным пациентам уйти из жизни. Кто из них представляет большую опасность, ещё вопрос.
Первый блин у них вышел не комом, а очень даже по маслу. Пришёл «исполнительный лист» на серийного убийцу, замучившего полтора десятка девушек. А у одной из них мамаша оказалась матёрой предпринимательницей, для которой 50 тысяч долларов – не вопрос. Правда, она пожелала не просто выстрелить убийце дочери в голову, а распотрошить его ножом, но это уже «рабочий момент». Дальше на очереди Доктор, но оказывается, что никто из родственников жертв его смерти не желает. Более того, некоторые благодарны за его акт милосердия. И тут весь аутсорс резко идёт под откос.
Четверых подельников Кости уже не остановить: они почувствовали запах денег, им всё равно, чью душу продавать. Но сам Константин – человек с принципами. Раз закон в стране толком не работает, сильный человек должен брать правосудие в свои руки. Но если Доктор, по совести, не виноват, то и казнить его западло. Иван Янковский, недавно сыгравший у Владимира Мирзоева в «Преступлении и наказании», сдержанно отыгрывает кого-то из «бесов» Достоевского с их ницшеанскими идеями о вседозволенности. Жена-филолог боится его до смерти, хотя он руку на женщину вряд ли поднимет. Хотя за серьёзный косяк может наголо остричь. А когда подельники по аутсорсу пытаются сделать его крайним, ведёт себя рационально, жёстко и коварно.
С художественной точки зрения у режиссёра Глигорова получается (пока вышли шесть серий из восьми) цельное высказывание на тему справедливости. Но проблемы с аутентичностью делают высказывание косноязычным. В нашем кино уже сложился канон: фильмы «про девяностые» должны быть свинцово-серыми и безнадёжными, а про СССР – солнечными и нарядными. В «Аутсорсе» с момента распада Союза прошло уже пять лет. Однако у всех героев жилища, одежда и быт напоминают мир после атомной войны. Плитка на личных кухнях идентична плитке в казённой комнате, где расстреливают. Безусловно, художник имеет право показывать уродство души через убожество материального мира. Но большого художника отличает тонкое чувство меры.
В «Аутсорсе» бедны, ущербны и опасны практически все. Как в романах Достоевского все герои несчастны и патологически серьёзны, так и здесь на шутку тянет лишь воспоминание женщины о бывшем муже: «Первые три года он меня просто не раздражал. Я думала, это и есть любовь». Но это не «правда жизни», это кондовый шаблон. На Дальнем Востоке люди и при Союзе неплохо зарабатывали. А тут «шоковые реформы» и гиперинфляция давно позади, но почему-то никто не ездит в шоп-туры в Японию и Китай, не перегоняет автомобили, не зарабатывает на лесе, рыбе, икре. Почему-то фотоаппарат «Полароид» и подержанная праворульная «японка» в 1996 году кажутся невиданной роскошью. Где тогда пресловутое расслоение общества? Почему у всех дома обглоданная мебель, словно в интернате, и ноль японской техники? Перепутали с 1986-м?
Когда море сведено до аквариума, возникает подозрение, что и страсти в нём разыгрываются тоже бутафорские. И это даже при том, что мы ещё не познакомились с ахиллесовой пятой большинства российских сериалов – развязкой. Вполне возможно, с Марса прилетят принципиальные и резвые силовики в ладных мундирах и положат безобразиям конец.
Свежие комментарии