Театральные «деятели», прикрываясь знаменем свободы творчества, напрочь забыли о значительном нюансе — ответственности перед обществом. Театр всегда был зеркалом жизни, но неужели наша жизнь настолько омерзительна, что её необходимо с маниакальным упорством копировать в самых отвратительных деталях? Где та зыбкая грань, за которой высокое искусство с грохотом рушится в циничный эксперимент над зрителем, превращая душу в выгребную яму?
Чтобы вывести из себя даже флегматичную публику, нужно сотворить нечто из ряда вон выходящее. Возмущение в театральных кулуарах нарастает, как снежный ком. Статистика последних лет неумолима: жалобы на пошлость и эпатаж в постановках множатся в геометрической прогрессии. Но все как будто глухи и слепы, протесты тонут в безразличии. В итоге, отчаявшись достучаться до чиновников от культуры, зрители начали бунтовать прямо в театрах.
Недавняя московская премьера «нетленного шедевра» от «гения современности» Константина Богомолова обернулась не овациями, а настоящим взрывом. Вместо привычного восторга — проклятия, угрозы, бегство из зала. Дебютная «Норма» в обновлённом Театре на Бронной (Богомолов — худрук, Диденко — режиссёр) прогремела, как разорвавшаяся бомба.
Зрители, не успев опомниться, наблюдали феерическое действо: актёры, увлечённо поедающие имитацию фекалий, размазывали коричневую массу по лицам и костюмам. По залу пронёсся стон отвращения, кто-то не выдержал и крикнул, спровоцировав всеобщий хаос. Кульминацией этого бенефиса абсурда стало надругательство Евгения Стычкина над надгробным холмом.
Терпение публики лопнуло. Зрители ринулись в партер, к самому Богомолову, и лишь бдительная охрана предотвратила мордобой.
И тут, о чудо, раздались аплодисменты. Режиссёр поспешил объявить их признанием своего гения и «глубокого замысла», но, как утверждают очевидцы, овации предназначались смельчакам, осмелившимся выразить общее негодование.Многие покинули зал задолго до финала этого «праздника духа». Но режиссёр, как заведённый, твердил о своей гениальности, доступной лишь избранным. В этом и кроется трагедия современного театра: художник возводит стену высокомерия между собой и зрителем, оставляя последнего в полном недоумении.
Показателен и случай в «Центре драматургии и режиссуры», где во время спектакля, щедро сдобренного непристойностями и матом, один из зрителей не стерпел и призвал к бойкоту. Половина зала его поддержала — люди демонстративно уходили, выкрикивая проклятия, а ошеломлённые актёры застыли в немом изумлении.
Но вот парадокс: подобная «чернуха», вызывающая отторжение у обычного зрителя, пользуется спросом у так называемой «элитарной публики». Элитарной не в смысле понимания искусства, а в смысле толщины кошелька. Для этих пресыщенных жизнью господ посещение эпатажных спектаклей стало модным развлечением, своеобразным пропуском в высшее общество. Плевать им на содержание — главное, чтобы это повышало их статус в глазах себе подобных.
Возмущение общества нарастает, но система глуха. «Великие режиссёры», строящие своё «величие» на эпатаже и пошлости, продолжают процветать, превращая театр в балаган. Ибо «элите» это нравится. А «элите» ведь тоже нужны не только лобстеры и пирожные, но и зрелища. И ей наплевать, что эти зрелища уничтожают искусство, ведут к деградации театра и подспудно меняют культурные вкусы всего общества.
Неужели действительно «мы заслужили» такое искусство? Неужели мы готовы смириться с тем, что вместо отражения прекрасного, вместо поиска истины нам подсовывают помойку, прикрываясь громкими словами о свободе самовыражения? Где те режиссеры, которые своими спектаклями заставляют задуматься, сопереживать, чувствовать? Где те актеры, которые не просто кривляются на сцене, а проживают жизнь своих героев? Они есть, конечно, но их голоса тонут в хоре крикунов, в погоне за дешевой славой. И пока «элита» упивается своей «избранностью», простой зритель теряет веру в театр, в искусство, в культуру.
Неужели мы готовы смириться с тем, что вместо отражения прекрасного, вместо поиска истины нам подсовывают помойку, прикрываясь громкими словами о свободе самовыражения? Вопрос риторический.
И знаете, что самое обидное? Дело не только в театре. Взгляните вокруг — та же картина в кино, в музыке, в литературе. Все меньше произведений, которые трогают душу, заставляют думать, и все больше — пустых, бессмысленных поделок, рассчитанных на минутную популярность ...
Свежие комментарии