Постановление Политбюро ЦК КПСС №176/125 от 12.12.1979 носило туманное название «К положению в «А». Сегодня известно: на введении войск настаивали председатель КГБ СССР Ю. Андропов, министр обороны Д. Устинов, министр иностранных дел А. Громыко. Брежнев не столько поддерживал, сколько не возражал.
Большие игры
Афганская война свежа в памяти, написаны тома исследований и мемуаров. Тут трудно сказать что-то новое, интереснее личные суждения очевидцев событий.
Об этом думал корреспондент «АН», договариваясь о беседе с Евгением Леонидовичем Логиновым. Мы уже представляли его читателю (№17-2014) – полковник запаса, участник той войны, переводчик с дари (один из главных афганских языков), профессиональный афганист. Афганистан для него – и прошлое, и настоящее, и память, и боль, и предмет изучения.
При этом есть вопросы, на которые, даже перелопатив горы литературы, не находишь ответа. Например…
Прочтите на этой странице чуть ниже справку-напоминание. У вас, читатель, нет ощущения, что нас тогда как бы догнала «пуля из прошлого»? Было время – СССР игрался в «коминтерновские игры», сеял по миру семена революций. Где-то они со временем прорастали. Вот и Афганистан – там появились местные марксисты, которые, понятно, рассчитывали на поддержку Москвы. И мы их, себе на голову, поддержали.
Или всё было проще? Марксизм, революционные лозунги – лишь внешний флёр? А всего лишь старел шах, взрастала новая элита – и «молодые волки» однажды использовали момент?
Страна посередине
Суть ответа Е. Логинова: и так, и не так. Мы не могли оставить Афганистан без внимания. Политику определяла география.
Гляньте на карту. На западе Афганистана – Иран, на юге и востоке – Пакистан, на востоке – Китай и Индия. А на севере – среднеазиатские республики бывшего СССР. Скрещение путей, зона интересов разных стран. Не зря в XIX–ХХ веках Афганистан был одной из постоянных площадок «большой игры» – войны спецслужб Российской и Британской империй. Тогдашняя Британия руководствовалась своими колониальными планами, Россию заботила безопасность южных рубежей, логика противостояния порой доводила до военных решений (присоединение Туркестана русской армией, англо-афганские войны). Прошли годы, Российскую империю сменил СССР, британцев после Второй мировой потеснили американцы – но схема оставалась неизменной. Афганские же лидеры всегда думали об удержании власти, об интересах своей страны (даже не скажешь, что в первую очередь, что – во вторую), а во внешней политике ставили то на тех, то на этих.
Парадокс в том, что последний король Афганистана Захир-шах нас абсолютно устраивал. Он ладил и с Западом, и с СССР. Не зря мудрый советский премьер Алексей Косыгин(см. «АН» №41-2009) ещё в 1969-м предостерегал: «Товарищам из НДПА следует понять, что Афганистан устраивает нас таким, каким является». «Сегодня в Афганистане нет иностранных военных баз, шпионско-подрывных центров. Наша с Афганистаном граница – образец мира и спокойствия». «Политические потрясения, если они повлекут смену существующего режима, тяжко скажутся на положении населения и могут привести к распаду страны».
Косыгин и в 1979-м не поддержал введение войск – единственный из членов Политбюро.
Из хроники событий
Июль 1973-го. Король Афганистана Захир-шах уезжает на лечение в Италию. Воспользовавшись этим, власть в стране захватывает его двоюродный брат Мухаммад Дауд – экс-премьер, давний оппозиционер и популярный (несмотря на многолетнюю отставку) генерал. Он провозглашает Афганистан республикой, а себя – её главой. Но диктатура Дауда оказывается даже жёстче шахской. В итоге он сталкивается с оппозицией «справа» – радикальным исламом и «слева» – со стороны марксистской Народно-демократической партии Афганистана (НДПА). Исламистов Дауду удаётся до поры задавить. А вот репрессии против НДПА оборачиваются «апрельской революцией» 1978 г. и военным переворотом, в ходе которого Дауд гибнет.
К власти приходит НДПА. Провозглашается «Демократическая Республика Афганистан» (ДРА). Но НДПА расколота на фракции «Парчам» («Знамя») и «Хальк» («Народ»). Они начинают бороться между собой – в том числе и вооружённым путём. Поначалу халькисты побеждают, но далее завязывается конфликт уже между лидерами «Халька» – президентом ДРА Нур Мухаммадом Тараки и премьер-министром Хафизуллой Амином. Между тем население Афганистана явно не готово к стремительным (пусть и положительным по сути) реформам нового руководства. Стихийное сопротивление пытаются оседлать самые разные недовольные новой властью силы. Вспыхивают мятежи.
В сентябре 1979-го Амин свергает Тараки (чуть позже его задушат). Однако взять ситуацию под контроль не может, мечется, из Кабула в СССР идёт противоречивая информация. В итоге Москва решает вмешаться в афганские события, заменить Амина кем-то более лояльным и подстраховать новое руководство (поначалу – не более!) нашими войсками. 12 декабря 1979 г.принимается то самое постановление Политбюро.
За этим последовала операция советского спецназа по ликвидации Амина, возвращение в Кабул Бабрака Кармаля (бывший лидер «Парчам», на тот момент – экс-посол ДРА в Чехословакии) – и наша «афганская война».
О «молодых волках»
Теперь о «молодых волках». Афганистан – в принципе страна в управлении непростая. Более 30 языков, более 100 народов. Что такое, например, пуштуны – одна из главных народностей? Евгений Логинов: «Пуштун не признаёт ни границ, ни власти. У него есть конь, винтовка и неписаный кодекс чести «пуштун-вали», которым руководствуется в жизни. Пуштунов нельзя подчинить, но можно договориться – используя метод кнута и пряника. Шахская власть была именно сложнейшей, самой жизнью выстроенной системой сдержек и противовесов». Приводит пример: вот афганская провинция. Сына губернатора (реально – регионального лидера) обязательно заберут в Кабул на высокий пост. Он станет лоббистом своих земляков, ему дозволят вполне сытно воровать для себя лично. Однако если провинция позволит себе хоть какое-то неподчинение – страшна участь этого человека! Ведь он заодно и заложник.
Но кулак, сжимавший нити, нельзя было ослаблять ни на мгновение. А действительно, подрастали новые элиты. Страна ведь как-никак развивалась, требовалось всё больше людей просвещённых, интеллигентных: офицеров-технарей, инженеров, врачей. Таким и политически тесно в традиционных рамках. Дауд, свергший шаха, отнюдь не был либералом – он просто выражал интересы «новых афганцев». Однако своим переворотом он разрушил ту самую худо-бедно работавшую систему сдержек и противовесов, лишил сакральности саму идею власти.
Последующий же раскол НДПА на «халькистов» и «парчамистов», объясняет Евгений Леонидович, тоже закономерен. «Парчам» – это, если очень упрощая, тип эдаких «жирондистов»: богатые, образованные либералы, ставившие на просвещение. «Хальк» – люди из низов, им важнее были социальные перемены. Но взять под контроль страну ни у тех, ни у других не получалось. Зато заработали логика событий и местные, отнюдь не благодушные реалии и традиции. А ещё имелся весь остальной народ – неграмотный, живущий своей привычной жизнью, которому любые идущие сверху перемены – нож острый...
Взгляд из Москвы
Постановление Политбюро «К положению в «А» вопреки всем правилам (секретарь, оформление) было написано К. Черненко от руки, большинство подписей собрано явно задним числом. Конечно, дал «добро» Брежнев. Но он, расслабленный и больной, явно уступил чьему-то давлению (к тому же, заметил Е. Логинов, Брежнева ошарашила сама весть об убийстве Тараки – тот, поэт, человек обаятельный, Леониду Ильичу очень нравился лично). Кто давил? Судя по всему – Андропов, перетянувший на свою сторону Устинова и Громыко.
Но почему опытный и осторожный Андропов сделал шаг в капкан?
Мнение собеседника «АН» (правда, со ссылкой на «экспертное сообщество»): не исключено, что нас переиграли американцы. Похоже, была многоходовая, с привлечением самых разных каналов, операция с целью убедить Москву, что США сами намерены в Афганистан в той или другой форме войти. Если так – логичны распространявшиеся (но неподтвердившиеся) слухи о связях Амина с ЦРУ, вашингтонская поддержка «моджахедов»… При этом с нашей стороны в Афганистане ситуацию отслеживали разные ведомства (армия, МИД, КГБ). В бурном 1979-м картина менялась, как в калейдоскопе, порой – по несколько раз в месяц, каждая из структур была вынуждена верить своим местным (и предвзятым) источникам, донесения в Москву шли путаные. В итоге Андропов вполне мог прийти к мысли, что СССР придётся «сыграть на опережение».
А если бы…
Что решение было ошибочным – сегодня никто не спорит. Но поставим вопрос иначе: а, допустим, мы бы в Афганистан не вошли? Мало ли… Брежнев не утвердил, Андропов заболел. Что тогда?
Просчитываем сценарии. Тамошняя гражданская война нарастает. И – плохой вариант! – просоветские силы проигрывают. После чего, предположим, действительно входят американцы. Развёртывают пресловутые «военные базы и подрывные центры». Даже ставят ракеты. Мы отвечаем чем-то аналогичным. Итог? Очередной виток холодной войны, напряжение нашей экономики. Но разве афганская война не стала напряжением для экономики? Зато дальше американцы неизбежно столкнулись бы с проснувшимся джинном радикального ислама, превратились бы для афганцев в чужаков и неверных (что, собственно, и произошло позже)…
Но Евгений Логинов отказался переигрывать прошлое, словно шахматную партию. Слишком много факторов, которые не просчитать. Самое простое: мы к тому времени уже столько в Афганистане возводили, делали. С точки зрения тогдашних советских лидеров – что, бросать? А афганцы, которые нам симпатизировали, – предать их? А фактор Ирана? Пакистана (напомним – ядерной державы)? Китая? А «исламская проблема» в наших среднеазиатских республиках? И так далее… Можно ли это всё сегодня угадать?
Как вышло – так вышло...
Автор: Сергей Нехамкин
Свежие комментарии