Указом президента 2015 год в России объявлен Годом литературы. Писатель в России всегда был больше, чем просто сочинитель историй. На них обществом возлагалась миссия выразителя народных чаяний, провидца, посредника между людьми и властью. Давний друг редакции «АН» Виктор Трифонович СЛИПЕНЧУК – полноправный представитель племени мудрецов, пишущих книги. Сегодня на наших страницах он рассуждает о месте литературы в современном обществе и о том, что нас ждёт впереди.
– Виктор Трифонович, главный герой поэмы «Зигзаг» – юный романтик – попадает на планету Нибиру, населённую монстрами, и подвергается испытаниям из-за любви к девушке своей мечты. Что общего между вами и главным героем? Вы тоже в душе романтик?
– Каждый из нас в какое-то время был романтиком. Существует такое понятие – романтический возраст. Английский писатель Алан Милн, более всего известный у нас в стране как автор книжки о Винни-Пухе, даже написал пьесу с идентичным названием. Конечно, романтический возраст свойственен юности, но мы, родившиеся в Сибири и на Дальнем Востоке, местах всесоюзных ударных комсомольских строек, избегали быть романтиками. К нам приезжали по вербовке так называемые романтики, для освоения Сибири и Дальнего Востока. Они получали надбавки к зарплате, всевозможные льготы, а мы, родившиеся там, ничего не получали. И насмотревшись романтизма вербованных романтиков, виртуозно играющих краплёными картами и чифирящих прямо на своём рабочем месте, многие из нас стали скептиками. В том числе и я, родившийся в Черниговке, находящейся в 200 км от Владивостока.
Разумеется, были и истинные романтики, которые ехали в Сибирь и на Дальний Восток «за туманом и за запахом тайги». Тем не менее они ехали не за свой счёт, а предварительно получали подъёмные. Только не надо думать, что я кому-то с опозданием предъявляю претензии. Нет. Я хочу сказать, что сибиряки и дальневосточники, родившиеся, если следовать логике известной песни, в тумане и среди запахов тайги, уже тогда имели свой взгляд на жизнь.
Мы не убегали со строек. Куда бежать, ты здесь родился, живёшь! Напротив, мы всегда искренне радовались ажиотажу в СМИ, как правило, сопровождавшему крупное строительство. Как-никак, а таким способом обустраивалась наша малая родина. До сих пор помнятся стихи о строительстве Братской ГЭС. «Марчук играет на гитаре, / И море Братское поёт».
Море всегда что-нибудь поёт. А мы, сибиряки и дальневосточники, надышавшись тумана и запахов тайги, пели: «Ах, романтика, романтика, / Ах ты, Братская ГЭС! / Была девочка с бантиком. / А приехала без!» Мы не отрицали романтику, мы сами во многом являлись её производной, но мы не были романтиками. Мы смотрели на окружающий нас мир с чувством тонкой иронии, но и надежды. Именно это и роднит меня с главным героем поэмы «Зигзаг».
– Вы посвятили эту поэму внукам. Почему?
–Вопрос, несмотря на кажущуюся простоту, весьма сложный. Мой сын Миша и дочь Наташа, когда были маленькими, всегда говорили: «Папа, напиши что-нибудь для нас. Гала (жена), верившая в мой талант безоговорочно, поддерживала их: «Напиши им!» И я пытался, но всякий раз у меня не получалось. Фраза, что для детей надо писать так же, как и для взрослых, только немножко лучше, почему-то в зародыше смиряла мой пыл, не давала развернуться. Одно дело, когда кто-то где-то говорит о твоей несостоятельности, и совсем другое, когда об этом могут заговорить родные тебе люди – жена, дети. Именно тогда сказал, чтобы дети никогда не читали мои произведения. Своё решение мотивировал тем, что произведения произведениями, а я прежде всего отец для своих детей.
Никогда не видел более грустного лица Галы. Именно тогда понял, что она меня полюбила прежде всего как поэта. И тому были причины....
Свежие комментарии